Виртуальный методический комплекс./ Авт. и сост.: Санжаревский И.И. д. полит. н., проф Политическая наука: электрорнная хрестоматия./ Сост.: Санжаревский И.И. д. полит. н., проф.

Политическая система общества Политические партии и партийные систкмыПолитические партии в России

Нормы, санкции и правоотношенияПраво как институт политической системы

Политические институты и организации

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ

НАЗАД   Дюверже М. Политические партии  

Далее:     Книга вторая. Партийные системы

 

Доминирование партии над парламентариями

 

С появлением коммунистических и фашистских партий обозначился последний этап эволюции: парламентарии больше не управляют партией – партия управляет парламентариями. Второй конгресс Коммунистического интернационала недвусмысленно напомнил каждому депутату, что он не “законодатель, ищущий общего языка с другими законодателями, но агитатор партии, направленный в стан врага, чтобы выполнить ее решения”. И факты в данном случае вполне соответствуют теории.

Две категории факторов, по-видимому, объясняют это: одни заключены в структуре партии, другие носят внешний характер. Факторы внепартийные играют лишь второстепенную роль. Уместно напомнить здесь о влиянии избирательного режима: голосование по партийным спискам и система пропорционального представительства благоприятствуют доминированию партии и к тому же очень хорошо соответствуют коллективной структуре коммунистических и фашистских партий. Обратим так же внимание на конституционные положения, в некоторых странах обязывающие депутата, исключенного из партии, вновь проходить процедуру выборов; другие отводят довольно существенную роль в функционировании собраний парламентским группам как единому целому. Наибольшее значение имеют внутрипартийные факторы. Они заключаются прежде всего в целом ряде технических приемов, позволяющих усилить управляемость парламентариев. Старая идея оклада, получаемого от партии, получила здесь новое развитие. Социалистические партии всегда использовали ее из финансовых соображений: парламентарии [c.254] вносили часть своего депутатского вознаграждения в партийные кассы в порядке особого взноса. В коммунистических партиях эта идея приобрела политический смысл: прежде всего речь идет о том, чтобы превратить депутатов в настоящих наемных работников партии. Во Франции это в общих чертах намеревались сделать еще алеманисты. Но есть прием и еще более тонкий: партия платит депутату лишь скромное жалованье, но предоставляет ему “оплату натурой”, что позволяет его контролировать. Депутаты-коммунисты не имеют личного секретариата: они пользуются услугами секретариата партии, который таким образом может отслеживать почти всю деятельность парламентария до мельчайших деталей. Результативность системы весьма велика.

Меньше используется способ так называемой “отставки в пробел”, несмотря на его внешне эффективный характер. Некоторые партии обязывают кандидатов еще до их избрания подписать письмо об отставке без даты; заполнение пробела и тем самым – обеспечение отставки в случае возможного неподчинения избранника партия берет на себя. В других требуется лишь обязательство чести добровольно сложить свои полномочия в случае разрыва с партией (ст. 16 устава СФИО, например): выражение “обязательство чести” ясно говорит о чисто моральном характере договоренности. Но она ничуть не менее эффективна, чем отставка “в пробел”. На деле непокорному депутату легче нарушить письменное обязательство и выразить несогласие подчиниться силовому давлению, а уж противники партии будут просто счастливы поставить ее в затруднительное положение, разумеется, принять вынужденную отставку. Письменное обязательство способно только оттолкнуть независимых депутатов и представляет собой в сущности всего лишь ритуал, рассчитанный на то, чтобы произвести впечатление на других депутатов. Но коммунистические и фашистские партии имеют в своем арсенале куда более надежные средства достижения тех же самых результатов.

Самое важное – прием систематической “декоренизации”. Речь идет о том, чтобы не дать депутатам превратить округа в собственные вотчины и обзавестись такими прочными местными связями, которые могут позволить им вести себя по отношению к партии независимо. С этой целью прежде всего стараются подобрать кандидатов вне [c.255] того региона, который они будут представлять; решительно порывают с “местничеством”, столь развитым в других партиях по причине его политической рентабельности. Партия готова пожертвовать голосами, лишь бы гарантировать верность своих депутатов: она выставляет бретонца в Перигоре, хотя знает, что перигорец имел бы больше шансов на успех. Кстати, голосование по партийным спискам позволяет обойти это препятствие: во главе списка ставят кандидата из некоренных, а к нему присоединяют затем уроженцев данной провинции - самых известных, местное происхождение которых поможет пройти первым. Но такой первоначальной декоренизации недостаточно: “пересаженные” депутаты начинают быстро обретать корни в новой местности. Тогда надлежит вынудить их часто менять округ, организуя настоящую чехарду, все с той же целью – избежать во имя подчинения партии всякой опасной акклиматизации. Эта систематическая декоренизация используется далеко не трафаретно. Особенно много всевозможных приемов исключения независимости парламентариев имеется у коммунистов. Поскольку им хорошо известно огромное значение местных связей – и не только с точки зрения их избирательного эффекта, но и общего влияния на партию, они далеко не всегда пренебрегают и местничеством. До войны во Франции некоторые депутаты-коммунисты, например Рено-Жан, выглядели в своих округах прямо-таки важными феодальными сеньорами.

Не уступает в действенности этому приему и систематическое вытеснение личностей. Партия обычно подбирает своих кандидатов среди “серых лошадок” и людей, не обладающих личной известностью. Если не считать выдвижения собственных лидеров, она всегда придерживалась именно такой точки зрения: ведь известность лидеров принадлежала партии, а не им самим. Во многих странах коммунистическая партия насчитывает и своих рядах немало писателей, артистов, известных ученых, но она почти никогда не жалует их парламентскими местами, хотя речь идет об очень старых членах партии, чья преданность доказана давным-давно. Разумеется, здесь можно было бы сослаться на пролетарский характер партии и ее стремление обеспечить рабочим привилегированное место в своем парламентском представительстве. Но коммунистическая партия больше не является чисто пролетарской, и преувеличенные [c.256] похвалы, обычно щедро расточаемые ею интеллектуалам, вполне могли бы оправдать то место, которое было бы отведено им в Палате. Она, кстати, иногда дает депутатские места писателям, но лишь из числа наиболее посредственных и малоизвестных: другие могли бы опереться на свою известность, чтобы занять относительно независимую позицию, и партии было бы одинаково неловко как исключить, так и оставить их в своих рядах. Личностям же в партии обычно отводят роль заглавной строки в афише; их функция чисто рекламная – ни руководящего партийного поста, ни парламентского кресла им не доверят.

Фашистские, а равно и коммунистические партии используют в этих целях и научные центры. Ни один проект, представленный депутатом в парламент, не исходит непосредственно от него самого; он подготовлен специалистами партий, а парламентарий просто уполномочен его защищать. Таким образом, любая часть парламентской деятельности обеспечена непосредственно партией. С другой стороны, она берет на себя заботу о том, чтобы дать своим депутатам весьма основательное идейное воспитание. В некоторых партиях имеются настоящие “школы депутатов”, где они совершенствуют знание принципов партии и одновременно получают в качестве парламентариев специальные директивы. Выше мы уже отмечали, что некоторые курсы в национальных школах французской компартии специально предназначались для парламентариев. Такой подход выгоден вдвойне: депутатов готовят к выполнению их функций, а заодно и ясно дают им почувствовать свою зависимость от партии.

И, наконец, последний способ гарантировать дисциплину депутатов – это личная уния. Здесь нужно отметить полный переворот: в буржуазных и социалистических партиях личная уния из средства доминирования парламентариев в партии превратилась в инструмент господства последней над ними. Парламентариев, выдвигаемых на руководящие посты в партии, сменяют партийные вожди, приобретающие парламентские кресла. Это означает, что партийная солидарность существеннее, чем парламентская. Так внутренние руководители могут использовать престиж, который дает им звание депутата или министра, для того чтобы укреплять свою власть в партии: тем самым расшатываются сами основы всевластия парламентариев. Такой переворот оказался возможным [c.257] в силу общей атмосферы партии: в конечном счете именно в ней – самое глубокое объяснение послушности депутатов; всевозможные технические приемы играют второстепенную роль. Нужно прежде всего подчеркнуть партийную дисциплину и то уважение, которое систематически насаждается здесь по отношению к высшим руководителям. Политбюро и Центральный комитет имеют в партии огромный авторитет. Все пускается и ход, чтобы усилить преклонение перед ними: всячески подчеркивается их компетентность, достоинства и значимость. И напротив, буржуазные парламенты -- всегда объект пренебрежения и принижения, поэтому звание депутата отнюдь не окружено уважением. Для коммуниста, например, совершенно очевидно, что член Центрального комитета – гораздо более важная персона, чем член парламентской группы. Ясно, что когда руководитель объединяет в одном лице две эти функции, он первый убежден: партийное звание выше депутатского; ведь он сам воспитан в духе партийной ментальности и нисколько не сомневается, что Партия (с большой буквы!) гораздо выше буржуазных парламентов.

Общая ориентация партии усиливает это ощущение. Избирательная и парламентская деятельность, как мы уже видели, играют в ней лишь второстепенную роль. Депутаты партии – это активисты, занятые на менее важных участках (за исключением некоторых периодов, когда легальная политическая деятельность по мотивам стратегического порядка временно выходит на первый план; но никто из кадровых работников не заблуждается относительно ее временного характера). Парламент обычно используется всего лишь как трибуна для агитации и пропаганды; депутатам отводится чисто агитационная роль, как это ясно выражено в процитированной выше резолюции Интернационала. Весьма близка к ней инструкция, данная в 1924 г. Политбюро французской коммунистической партии: “Депутаты должны вносить чисто демонстративные проекты, имея в виду не их принятие, но пропаганду и агитацию”. В самом Собрании депутаты-коммунисты в силу этого оказываются в явной изоляции и, как правило, сторонятся принятого в парламенте товарищества и духа солидарности: они несколько напоминают иностранцев на территории враждебного государства. Робер де Жувенель говорил: “Обнаруживаешь больше сходства между депутатами разных партий, [c.258] чем между депутатом и активистом одной и той же партии”. К депутатам-коммунистам это неприменимо: они – самые настоящие активисты, далекие от других депутатов. Когда они становятся министрами, ничего в сущности не меняется: партия внушает активистам, что министры – прежде всего представители партии, проводящие в правительстве ее политику, и потому должны не сливаться с буржуазными или социалистическими министрами, а с помощью министерской должности поднимать свой основной авторитет. Мы видим, что испытание властью в 1945-1946 гг. не “обуржуазило” сколько-нибудь ощутимо руководителей компартии Франции. И незаметно, чтобы действующие или бывшие министры пользовались бы в ней особым престижем.

Доминирование партии над парламентариями – не столько результат особых технических приемов, сколько следствие общей структуры и ориентации партии и целом. Вот почему коммунисты или фашисты могут смело пренебрегать некоторыми из этих приемов. Во французской коммунистической партии в отличие от социалистической, например, нет никаких барьеров и ограничений для избрания парламентариев в руководящие органы. Парламентарии могут иметь большинство в бюро и комитетах: этому не придается значения, поскольку ведь речь не идет о настоящих парламентариях. Статус внутренних руководителей доминирует над статусом депутата, поскольку компартия представляет собой достаточно могущественную и сплоченную общность, чтобы всегда унифицировать все составляющие ее элементы. Борьба против парламентариев – это очевидно – возможна лишь в партиях, действительно уязвимых для их деятельности. Другие просто не станут утруждать себя борьбой с несуществующим соперником. [c.259]

 

НАЗАД   ОГЛАВЛЕНИЕ  Далее:

  Книга вторая. Партийные системы